О необходимости принятия нового Лесного кодекса, который бы защищал наши леса от хищнического отношения к ним со стороны участников рынка, общественные активисты говорят с тех самых пор, как в 2006 году Госдума приняла действующий кодекс, создавший комфортные условия для извлечения из леса прибыли.
И когда по поручению экс-вице-премьера правительства Алексея Гордеева была создана межведомственная рабочая группа по подготовке нового Лесного кодекса, российские защитники лесов испытали воодушевление. Однако группа успела провести лишь два весьма плодотворных заседания. Со сменой в январе 2020 года правительства поручение ушедшего в отставку вице-премьера кануло в лету.
В то же время практически все предложения общественного совета при Рослесхозе (а они направлены именно на защиту наших лесов) остаются без внимания органов власти. О том, насколько силён сегодня институт общественного контроля, «АиФ» поговорил с председателем общественного совета при Федеральном агентстве лесного хозяйства Владимиром Морозовым.
Кому на руку нынешний кодекс?
— Владимир Евгеньевич, почему общественники плохо относятся к действующему Лесному кодексу? Чем он плох?
— Перед устроителями нового лесного закона стояла задача окунуть лесное хозяйство в рынок, создать максимально комфортные условия для зарабатывания денег. Ну а сам лес как экосистема, его глобальный экологический функционал, социальные интересы в расчёт не принимались. Все существенные полномочия были переданы регионам, институт лесничества упразднён, а стержневое понятие в лесном хозяйстве – лесоустройство – вообще изъяли из Лесного кодекса.
В результате проведённой хаотизации и децентрализации руководители регионов начали одной рукой зарабатывать деньги, а другой (от имени государства) сами себя контролировать. Без лесников лес остался без физической защиты и охраны. Без лесоустройства началась деградация системы знаний о качестве и количестве лесов. Как следствие, мы видим колоссальные вырубки тайги без должного лесовосстановления, нарушающие принцип неистощительности лесопользования. А знания о качестве и количестве лесов снизились с момента принятия действующего Лесного кодекса с 50% до 15%. Кроме того, ежегодно увеличивается площадь лесов, охваченных пожарами.
Поэтому наш общественный совет предлагает осмыслить ситуацию, сложившуюся за 15 лет хаоса в лесной отрасли, и поменять наконец главный лесной закон страны. В первую очередь изменить концепцию, заложенную в нём: быстрое освоение лесов как источника деловой древесины любой ценой, не обращая внимание на последствия.
Во второй половине 2019 года казалось, что общими усилиями общественности и лесного сообщества при поддержке руководителя Совета Федерации Валентины Матвиенко удалось сдвинуть процесс в нужном направлении. По поручению тогдашнего зампредседателя правительства Алексея Гордеева была создана межведомственная рабочая группа по подготовке нового Лесного кодекса. Но, увы, со сменой в январе 2020 года правительства всё достигнутое нивелировалось.
Как противостоять пожарам?
— Вы упомянули о лесных пожарах. Они тоже как-то связаны с упразднением системы лесоуправления?
— Несмотря на попытки отдельных деятелей списать большую часть пожаров на природные явления, очевидно, что до 90% причин возгорания связаны с человеческим фактором. Казалось бы, решение на поверхности – воссоздать институт лесничества на федеральном уровне, дать лесникам широкие полномочия и достойную зарплату, довести их количество до уровня, соответствующего масштабам и протяжённости наших лесов. И тогда лес снова окажется под физической охраной и защитой, а количество «чёрных лесорубов», как и количество пожаров, значительно уменьшится.
Для сокращения лесных пожаров необходимо также вернуть централизацию управления их профилактикой и тушением. «Авиалесохрана» до принятия действующего Лесного кодекса имела более 100 бортов авиации и порядка 10 тыс. пожарных-десантников. Сейчас эти силы и средства неравномерно размазаны по субъектам РФ. И если где-то возникают пожары, регион пытается собственными, весьма ограниченными, силами самостоятельно справиться со стихией.
Понятно, что в одиночку это невозможно. Необходимо вернуть все имеющиеся силы и средства в руки федерального центра и выделить достаточное финансирование не только для тушения, но и профилактики лесных пожаров. Однако ничего подобного не происходит. Минфин блокирует даже то ущербное (на треть от минимально достаточного) бюджетное финансирование, что предусматривается, а регионы при всём желании не справляются с начальным этапом пожароопасного сезона. В итоге лесные пожары выходят из-под контроля, и на поздней стадии, когда их уже толком не остановить, подключается МЧС.
— То есть деньги находятся тогда, когда пожары уже не остановить?
— Совершенно верно. И для чиновников Министерства природных ресурсов и Рослесхоза такой подход оказывается приемлемым, потому что целевые показатели по снижению ущерба от лесных пожаров зафиксированы в денежном, а не натуральном выражении.
При этом методика подсчёта ущерба зависит от того, признают ли причину пожара делом рук человека или природным катаклизмом. Во втором случае ущерб (в деньгах) может быть на два порядка меньше. Для положительной отчётности достаточно не обращаться в природоохранную прокуратуру для расследования причин возникновения лесных пожаров, а отписываться про сухие грозы и влияние изменения климата.
Все предложения нашего общественного совета о том, чтобы изменить целевой показатель, перевести его из денежной формы в натуральную, чтобы учитывать снижение площади лесов, пройденные пожарами, остаются без внимания.
Достаточно ли высадить саженцы?
— Но ведь есть нацпроект «Экология», приняты законы о восстановлении лесов…
— Да, федеральный проект «Сохранение лесов» национального проекта «Экология» ставит задачу довести уровень восстановления лесов к 2024 году до 100%. Приняли очень правильный закон о компенсационном лесовосстановлении.
И вроде бы высаживают десятки миллионов саженцев в год – кажется, что уже вот-вот поставленная задача будет выполнена. Но леса почему-то не прибавляется. Заместитель председателя правительства страны Виктория Абрамченко обращает внимание на ежегодную отрицательную динамику в балансе выбытия и выращивания лесов примерно на 450 тыс. га.
— В чём, на ваш взгляд, причина?
— Причина всё та же – бюрократические игры вместо реального целеполагания. Под исполнением целевого показателя понимается фактическая цифра высаженных саженцев. Именно она и фигурирует в отчётах о десятках миллионов «деревьев», в то время как иногда до 90% саженцев гибнет. Чтобы этого не происходило, за ними нужен уход. Однако ни денег, ни лесников под эти работы не выделяется.
Биотический насос
— Сейчас так много говорят о глобальном потеплении. Понимают ли чиновники, что леса могут защитить от жёстких изменений климата?
— Даже в действующем Лесном кодексе упомянуто, что леса выполняют глобальный экологический функционал. Между тем никто из чиновников не вспоминал про это и не слушал нас, общественников, до возникновения «углеродной» повестки. Теперь – да, все засуетились, начались многочисленные обсуждения и совещания про лесоклиматические проекты, связанные с возможностью правильно посчитать поглощение углерода.
Однако леса, и прежде всего ненарушенные и малонарушенные старовозрастные леса, являются не только как «поглотителями углерода», но и регуляторами круговорота пресной воды на континенте.
«АиФ» писал об этом явлении. За счёт большой площади сомкнутой кроны такие леса выступают своеобразным биотическим насосом, затягивающим влажный воздух с океанов. Эта влага затем испаряется, конденсируется и выпадает на континент в виде осадков. Таким образом, это главный источник пополнения пресной водой рек и озёр, в том числе великих сибирских рек и озера Байкал. Не будет лесов – не будет и этих рек, и небольших речушек – по законам физики они сольются в океан.
Катастрофическое обмеление верховья Волги мы уже наблюдаем. А ведь вопрос запасов пресной воды – вопрос национальной безопасности. Но нас не хотят слышать, поскольку «сверху» команды не было.
Наш общественный совет предполагает подготовить и обсудить на предстоящем Всероссийском лесном форуме в марте 2022 года (он традиционно проходит на площадке Общественной палаты РФ) объявление консенсусного моратория на рубки в ненарушенных и малонарушенных лесных территориях, а в дальнейшем оформить законодательную защиту таких климаторегулирующих лесов в Лесном кодексе.
Без объяснения причин
— Владимир Евгеньевич, общественный совет при Рослесхозе весьма активен. Вас хорошо знают в профессиональном сообществе. Да и мы, журналисты, не раз писали о ваших важных инициативах. Но почему же не удаётся «достучаться» до чиновников?
— Через нашу общественную экспертизу прошли многие проблемные вопросы, и по каждому был сделан подробнейший разбор, даны конкретные рекомендации Рослесхозу. К сожалению, на выходе за 4 года при трёх сменявших друг друга руководителях ведомства ни одна значительная инициатива или рекомендация общественного совета не была принята, и каждый раз – без объяснения причин. Многостраничные аргументированные резолюции с подробными рекомендациями «пылятся» на страничке совета на портале Федерального агентства лесного хозяйства.
— Эта ситуация характерна исключительно для одного ведомства?
— Нет. Это общая проблема общественного контроля в России.
В нынешнем виде он родился по инициативе президента страны и получил законодательный статус в 2014 году с введением ФЗ-212 от 21.07.2014 г «Об основах общественного контроля в Российской Федерации». Субъектами общественного контроля стали Общественная палата РФ, Общественные палаты субъектов РФ и общественные советы при федеральных органах исполнительной власти.
Прежде общественные советы были фактически частью властных структур, так как выбирались и назначались руководителем министерства или ведомства. Но именно этот закон изменил такую модель – проведение выборов в члены советов перешло к Общественной палате РФ, а руководитель органа власти лишь согласует представленный список и выпускает соответствующий приказ об утверждении состава своего общественного совета.
Обращу внимание ещё на один важный документ – Указ Президента РФ № 204 от 07.05.2018 года «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года». После его выхода роль общественного контроля, по задумке главы государства, должна была возрасти, так как по сути президент предложил изменить социально-экономическую модель – с приватизационной (стагнирующей, когда всё – исключительно про деньги) на социально ориентированную (где во главе угла – благополучие гражданина нашей страны). Предполагалось, что общественный контроль поможет выявлять узкие места такого перехода, подсвечивать руководству федеральных органов исполнительной власти существующие проблемы, содействовать изменениям через общественную экспертизу законопроектов и ведомственных нормативно-правовых актов.
Однако, как показывает практика, сложившаяся ещё в 90-е годы система исполнительной власти заняла жёсткую охранительную позицию. И кроме редких случаев, когда к руководству какого-то министерства или ведомства приходит человек с новыми взглядами, соответствующими целям и стратегическим задачам национального развития, аргументированные решения общественных советов стараются максимально игнорировать на основании того, что они носят всего лишь рекомендательный характер.
— Почему так получилось?
— Потому что детализацию закона об основах общественного контроля отдали правительству, деятельность которого в лице министерств и ведомств, собственно, и проверяют общественные советы на предмет их соответствия федеральным законам, указам и поручениям президента. И чиновники «детализировали» сопровождение деятельности общественных советов таким образом, что у последних есть законодательно предусмотренный функционал общественного контроля, но нет никаких существенных ресурсов для его исполнения, включая чисто рекомендательный характер резолюций.
Подробнее: АиФ